Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]
…Корсунь — Шевченковская операция убедительно показала, что Красная Армия полностью овладела высшей формой оперативного искусства — искусством окружать и уничтожать противника. Она свидетельствовала о том, что наступательные действия советские войск проходят на высоком уровне, а мы, советские воины, с возрастающим мастерством бьём немецко–фашистские войска».
Глава двадцать шестая
ЧЕРЕЗ ЮЖНЫЙ БУГ И ДНЕСТР
«Эй, славяне!»
После небольшой оперативной паузы, которой войскам хватило разве что на то, чтобы заштопать дыры на шинелях, почистить сапоги да хорошенько отоспаться в тепле, армии снова пошли вперёд.
Накануне наступления Конев провёл совещание с командармами, членами Военных советов и заместителями по артиллерии и тылу. Он хорошо понимал своих ближайших подчинённых, знал, что это люди с разными характерами, но было у них нечто общее, что объединяло и почти уравнивало их, — боевой опыт. То есть то, что обеспечивало выполнение поставленных задач практически любой сложности. Конев избегал излишнего контроля. Но всё же иногда просил доложить о готовности артиллерии, о составе подразделений первого эшелона, о том, как налажена санитарная служба. Иногда прерывал командармов кратким: «Знаю», «Мне известно». Те, привыкнув к его манере и дорожа общим временем, принимали эти реплики как должное. Они знали, что командующему можно сказать о любых недостатках и просчётах, которые можно устранить общими усилиями. Правду командующий терпел в любом виде. Не терпел лжи, вранья, «…потому что за всякую ложь приходилось расплачиваться кровью солдат», — спустя годы напишет он в своих «Записках…»
В этот раз он особенное беспокойство проявил по поводу готовности артиллерии. Погода стояла ненастная, самолёты дремали на своих базах и их участие в прорыве, по всей вероятности, исключалось.
На рассвете 5 марта мощной артподготовкой из нескольких тысяч орудий и миномётов началась Уманско — Ботошанская наступательная операция.
И. С. Конев назвал её «самой трудной», так как она проводилась «в условиях полного бездорожья и весеннего разлива рек». Когда нет дорог, а вернее, когда по разбитым дорогам нет пути, маневрировать крупными массами войск и бронетехники весьма затруднительно. Но в той войне зачастую потому и побеждали, что действовали вопреки всему, в том числе и здравому смыслу.
Военные историки часто повторяют такую байку. Когда Гитлер спросил начальника Генерального штаба сухопутных сил генерала Цейтцлера, что в ближайшее время, в обстоятельствах полной распутицы и разлива рек, могут предпринять русские, тот ответил вопросом: «Мой фюрер, представьте, что вы русский, что бы вы сделали сейчас?» Цейтцлер ожидал, что Гитлер скажет: «Пошёл бы в наступление». Но Гитлер, всё ещё переживая поражение под Корсунем, ответил: «Ничего».
Этот разговор произошёл после того, как полковник Генштаба, начальник разведотдела «Иностранные армии Востока» Рейнхард Гелен доложил неприятную информацию, полученную на основе разведдонесений, от пленных и в результате анализа данных агентурной разведки: «Русские готовы осуществить операцию на окружение немецкого южного фланга. С этой целью в ближайшее время 1‑й Украинский фронт предпримет крупномасштабное наступление против нашего 59‑го корпуса южнее Припятских болот, чтобы ударить в направлении на Польшу. Одновременно они повернут на юг к Днестру, чтобы обойти немецкий южный фланг. 2‑й Украинский фронт Конева будет наступать из района Звенигородки с целью прорвать ослабленную 8‑ю армию, ударить в направлении Румынии и совместно с 1‑м Украинским фронтом окружить силы наших танковых армий, которые ещё находятся восточнее Днестра».
Гелен, которого после войны назовут шпионом века, на этот раз был поразительно точен в своих прогнозах и выводах.
Утром 4 марта 1944 года в наступление ринулись войска 1‑го Украинского. Ими командовал маршал Жуков.
Спустя сутки, на рассвете 5‑го числа, атаковал Конев.
Ставка планировала добить противника, который всё ещё удерживал некоторые районы Правобережной Украины.
Левее наступали армии и корпуса 3‑го Украинского фронта генерала Малиновского.
3‑й Украинский продвигался на Одессу. 2‑й Украинский — на Умань и далее — к Днестру.
Как всегда бывало перед наступлением, Конев с офицерами штаба объездил, обошёл и облазил всю передовую в поисках наиболее выгодного места для предстоящего прорыва. Наконец, оно было найдено между селами Русаловка и Стебное. Определена ширина наступления — 25 километров.
Перед Коневым вновь стояли части 8‑й немецкой армии, а также подразделения 6‑й армии. 400 000 солдат и офицеров, около 3 500 орудий и миномётов, 450 танков и штурмовых орудий и около 500 самолётов. Разведка на этот раз определила уязвимое место в порядках войск противника — оборона неглубокая, местами около 6–8 километров. Две–три позиции траншейного типа.
2‑й Украинский фронт к моменту наступления имел 480 тысяч активных штыков, 8 890 орудий и минометов, 670 танков, 551 самолёт. Слабым местом оставались малокомплектные дивизии, многие из которых после недавних боёв имели половинный состав.
Наступали двумя ударами. Главный — из района Черемисское, Ольховец на Умань и далее — к Днестру и Яссам. Вспомогательный удар — силами левого крыла на Ново — Украинку. Оперативное построение — в два эшелона.
За первые три дня наступления войска основной группировки прорвали немецкую оборону и начали развивать удар силами подвижных частей. Прорыв был сделан на глубину до 50 километров и до 80 километров были свёрнуты оголённые фланги противника.
Через три дня удар нанесла вспомогательная ударная группа левого крыла. В первый же день и здесь был достигнут успех.
Но главные события происходили под Уманью. Здесь наши танковые части столкнулись с 11‑й, 13‑й и 14‑й танковыми дивизиями противника. В районе станции Поташ произошло встречное танковое сражение. Немцы потеряли здесь почти всю свою бронетехнику. Трофейные команды насчитали в полях, на дорогах и в балках около 500 немецких танков. Некоторые были брошены экипажами после того, как моторы выработали последние капли горючего, а в зарядных ящиках не осталось снарядов. Некоторые застряли в болотах и ручьях, на бродах и в глубоких балках. По воспоминаниям участников сражения под Уманью, некоторые танки тут же были заправлены горючим, укомплектованы экипажами и вступили в бой в составе наших танковых бригад и корпусов.
К исходу 9 марта командующий 40‑й армии генерал Жмаченко шифром сообщил: вышли на рубеж Сарны, наступление продолжаю.
27‑я армия генерала Трофименко, продвигаясь слева уступом, тем временем достигла рубежа Христиановки.
Как всегда, темп задавали танкисты. Это был уже не 41‑й год. 6‑я армия генерала Кравченко обходным маневром вырвалась вперёд и ворвалась в Христиановку.
52‑я армия 9 марта вела бои за Умань.
2‑я танковая армия к утру 10 марта при поддержке частей 5‑й гвардейской танковой и 52‑й армии полностью овладела Уманью.
Только на второй день Конев догнал свои передовые части. Его машина въехала в Умань. Он помнил этот южный городок довоенным, с прекрасным
Софиевским парком, где было много сирени. Теперь кругом дыбились щербатые руины домов, улицы загромождали подбитые танки и самоходки, валялись трупы немецких солдат.
Из штаба 53‑й армии сообщали: по фронту наступления армии наблюдаем общий отход противника. Та же картина наблюдалась и на других участках. Началось оперативное преследование отступающих немецких войск.
Впереди был Южный Буг. И Конев, не позволяя войскам никакой оперативной паузы, приказал двигаться к реке. Вперёд были выброшены подвижные отряды с целью захвата мостов, бродов и переправ.
Отход немцев местами превращался в бег. Извечный спутник такого бега — паника. Она пронизывала бегущие войска со скоростью бронебойного снаряда и уничтожала боевой дух и волю к сопротивлению. Группы «тридцатьчетвёрок» 2‑й и 5‑й гвардейской танковых армий настигали бегущих. Тех, кто поднимал руки, отправляли в тыл. Остальных накрывала грохочущая лавина до блеска отшлифованных траков. Следом за танками к переправам спешили отряды преследования: пехота на подводах, лёгкая артиллерия на конной тяге, сапёры, миномётчики. Вот что из себя представляли передовые отряды.
Уже к вечеру авангарды вышли к Южному Бугу, захватили переправы и с ходу переправились на южный берег, заняли крупные опорные пункты противника — районные центры Джулинка и Гайворон.
Порой на переправах вспыхивали короткие кровавые схватки. Стремительные «тридцатьчетвёрки» настигали отходящего противника прямо на понтонах и мостах. Иногда группы немецкой пехоты и танки выходили к переправам, уже занятым нашими войсками. Иногда немцы взрывали мосты в тот момент, когда на них выскакивали русские танки и отряды преследования. Инженерные части, тоже продвигавшиеся впереди, тут же приступали к разминированию местности и ремонту переправ.
